Биография
Из семьи землемера, выходца из дворян Могилевской губернии.
В 1891 году окончил Московский измерительный Константиновский межевой институт, в 1892 году — военно-училищный курс Московского пехотного юнкерского училища. В 1898 году — Академию Генштаба, где в 1907 году преподавал тактику. С 1913 — полковник, в 1914 — командир 176-го пехотного Переволоченского полка.
В первую мировую войну, августе — сентябре 1914 генерал-квартирмейстер штаба 3-й армии Юго-Западного фронта, затем — штаба Северо-Западного фронта; с января 1915 генерал-майор. С апреля 1915 — начальник штаба 6-й армии, дислоцировавшейся в Петрограде и его окрестностях, затем до февраля 1916 — начальник штаба Северного фронта.
С марта 1916 начальник гарнизона Пскова, где находилась Ставка главкома Северного фронта.
Во время нахождения на должности генерал-квартирмейстера штаба 3-й армии Юга-Западного фронта ведал разведкой и контрразведкой и по роду службы тесно контактировал с летчиками, в частности с находившимся под его командованием П.Нестеровым; именно Бонч-Бруевич начал ссору с ним, результатом которой стал смертельный для Нестерова таран австрийского самолёта 8 сентября (26 августа по старому стилю) 1914 года.
Между прочим, уже тогда бессменным помощником Бонч-Бруевича по ряду вопросов стал скромный полковник Генштаба С. Г. Лукирский. Небезынтересно отметить, что военный министр генерал Владимир Сухомлинов в 1915 году недолюбливал как одного, так и другого: Бонч-Бруевича считал полностью подпавшим под влияние Лукирского, а последнего называл «дрянью большой».
Начальник штаба Северо-Западного фронта
В марте 1915 года Бонч-Бруевич стал начальником штаба Северо-Западного фронта, в то время это была одна из ключевых должностей в русской армии. Резкий и малообщительный, он не пришёлся по вкусу дворцовой знати. Вокруг генерала плелись интриги. Бонч-Бруевич платил придворным той же монетой, подозревая некоторых из них в шпионаже в пользу Германии. В конце концов, некоторые царедворцы стали открыто выражать своё пренебрежение к генералу. По словам служившего во время войны в ставке Верховного Главнокомандующего М. К. Лемке, как-то к ним приехал бывший варшавский генерал-губернатор князь Енгалычев и заявил, что хочет занять должность «не меньше» начальника штаба фронта. Видя недоумение чинов ставки, Енгалычев поспешно добавил: «Так прогоните кого-нибудь, ну хоть Бонч-Бруевича. Государь обещал поговорить об этом с Рузским…» Конечно же, князю объяснили, что так не делается, и он уехал восвояси, но случай весьма показателен.
Вскоре к хору недоброжелателей М. Д. Бонч-Бруевича присоединилась и царица, обиженная недоверием генерала к её приближенным. Она засыпала Николая II письмами с ядовитыми отзывами в адрес Бонч-Бруевича:
«Какая будет радость, когда ты избавишься от Б. Бр. (не умею написать его имени)! Но сначала ему нужно дать понять, какое он сделал зло, падающее притом на тебя. Ты чересчур добр, мой светозарный ангел. Будь твёрже, и когда накажешь, то не прощай сразу и не давай хороших мест: тебя недостаточно боятся»
«…Да, поскорее избавься от Бр.-Бр. Только не давай ему дивизии…»
«Убрал ли Куропаткин, наконец, Бр.-Бруевича? Если ещё нет, то вели это сделать поскорее. Будь решительнее и более самодержавным, дружок, показывай твой кулак там, где это необходимо — как говорил мне старый Горемыкин в последний раз, когда был у меня: 'Государь должен быть твёрдым, необходимо, чтобы почувствовали его власть». И это правда. Твоя ангельская доброта, снисходительность и терпение известны всем, ими пользуются. Докажи же, что ты один — властелин и обладаешь сильной волей".
