О знаменитости

Биография

Владимир Сергеевич Лукошков: биография

Все эти ученые были людьми незаурядными, яркими, с характерными для каждого индивидуальными качествами. Среди них Владимир Сергеевич Лукошков занимал свою особую нишу. Каждый, кто хоть раз сталкивался с Владимиром Сергеевичем, что-то получал от общения с ним. Лукошков не мог остаться незамеченным. Разные люди могли по-разному относиться к нему, но всегда — с большим уважением.

Владимир Сергеевич был физиком-теоретиком, нацеленным на решение прикладных задач в электронике. Он был инициатором создания теоретического отдела в НИИ и первым его руководителем, объединившим и возглавившим группу молодых специалистов, склонных к теоретической работе. Вокруг него всегда были люди. На дверях своего кабинета Владимир Сергеевич повесил записку: «Входить без стука!» А поскольку дверь в кабинете находилась у него за спиной (чуть правее), в углу он повесил зеркало, чтобы одним взглядом, не поворачивая головы, видеть входящего. Это — не лень, а то, что позднее стало называться научной организацией труда. Он не хотел попусту тратить время. «Заходите, заходите! Если уже пришли, заходите и садитесь! Сейчас закончу разговор и займемся с Вами!» От Лукошкова исходил необычный заряд живости и энергии. Ходил он быстро. Лифтом не пользовался, взбегая на пятый этаж одновременно с ним. «А я уже здесь!» Из поезда метро быстро выходил на середину зала («на оперативный простор»), где еще не было людей, и по свободному месту устремлялся к выходу. Владимир Сергеевич в детстве слегка заикался и потому часто говорил нараспев. Казалось, что в нем все время звучала музыка. Музыку он любил, понимал, называл себя «шостаковичистом».

В нем была некоторая экстравагантность. Но это, конечно, не главное, это — внешнее, поверхностное. Важнее и интереснее главное, глубокое. Для меня Владимир Сергеевич — прежде всего интеллигент, образованный человек того поколения, которое сформировалось в 20-х годах и успело вобрать в себя культуру дореволюционного времени.

Владимир Сергеевич был преданным отцом большого семейства. У него было шестеро детей и он чувствовал свою обязанность обеспечить их будущее и благополучие. Однако беспартийность Владимира Сергеевича красноречиво говорила об его отношении к политике. А то, что при этом он занимал должность начальника теоретического отдела, говорит о признании за ним авторитетной роли в науке не только учеными, но и власть держащими. В деятельности Владимира Сергеевича, помимо научной работы, наибольшую ценность, с моей точки зрения, представляла работа педагогическая. Он был по натуре своей педагогом, воспитателем, учителем. Он не был ментором. Сама его работа, стиль, поведение — учили, были примером. Он взял на себя труд ознакомиться с черновиком моей кандидатской диссертации. Я был поражен, получив от него страниц десять машинописного текста замечаний! В них не все было критикой. Были вопросы, через несколько страниц — ответы на них, появившиеся в процессе чтения, были рассуждения, отмечались и положительные стороны прочитанного. Удивил сам метод работы над материалом. Принимаясь за рукопись, Владимир Сергеевич прежде всего пролистывал ее от начала до конца и затем в процессе чтения все время держал в уме объем материала, с которым он работал. В процессе чтения Владимир Сергеевич тут же печатал на машинке свои мысли и замечания, а по завершении работы все это передавал автору. В этих замечаниях был виден процесс! Они были и примером, и упреком: вот как надо работать.

В 1961 году Владимира Сергеевича назначили заместителем заместителя директора института по научной работе, освободив от должности начальника теоретического отдела. Формально — повысили. Новое назначение Владимир Сергеевич принял с достоинством и в течение нескольких лет выполнял возложенные на него обязанности. Надо заметить, что при этом Владимир Сергеевич продолжал руководить аспирантурой, был заместителем главного редактора журнала «Электроника», членом экспертного совета Высшей Аттестационной комиссий и все эти должности не были формальными титулами. Напротив, везде Владимир Сергеевич вел большую, ответственную и полезную работу. Однако удовлетворения от должности зам. зам. директора Владимир Сергеевич не испытывал. Вероятно, потому, что работа была скорее бумажная, бюрократическая, но не научная. И Владимир Сергеевич выразил желание вернуться в теоретический отдел на скромную должность старшего научного сотрудника. Он был на голову выше всех остальных сотрудников отдела, но своим поведением никогда этого не показывал. К чести сотрудников отдела следует отметить, что все они, включая руководство отдела, понимали значение Владимира Сергеевича и относились к нему с соответствующим уважением. Вернувшись в отдел, Владимир Сергеевич тут же включился в «рядовую» научную работу, разобрался с принципами нового научного направления и сделал на отдельском семинаре доклад о «тепловых трубах» — только что появившемся научном достижении.

При всей своей доброжелательности Владимир Сергеевич не был «добреньким». Если он был убежден в чьей-либо принципиальной неправоте (главным образом речь идет о науке), то он активно «вступал в бой», спорил, доказывал, убеждал. И даже такое «противостояние» со стороны Владимира Сергеевича все равно было интеллигентным. И «противники» не могли на него обижаться. Один доктор технических наук написал книгу, рукопись которой подверглась резкой критике со стороны B.C. Лукошкова. Увы, это было уже в последний период жизни Владимира Сергеевича. После смерти Владимира Сергеевича автор отказался от издания этой книги, считая это наказом Владимира Сергеевича. Жаль, что после ухода человека от него остается лишь малая толика накопленного им богатства, и научного, и нравственного. Лишь то, что им написано, и то, что восприняли и сохранили в своей памяти его ученики. А на могиле Лукошкова стоит памятник, на котором в соответствии с волей Владимира Сергеевича выбиты ноты первых тактов любимой симфонии.