О знаменитости

Биография

Вячесл?в Ге?ргиевич Лук?нин: биография

Июль 1918 г., мама со всеми детьми из Невьянска поехала в Кизел к своей маме, родить меня, так как она принимала все роды у мамы. Красная армия стояла в Невьянске и в Кизеле. Вскоре Белая армия заняла Кизел, вывесили объявления, что все приезжие могут выехать, но бабушка маму не пустила: «Куда поедешь, еще по дороге родишь?».

Вестей от папы нет, мама волнуется. Старшей маминой сестры сын Иоанн Чупин решил пешком идти в Невьянск. Вернулся зимой, моя сестра Верочка лежала на столе еще не успели похоронить, сел на порог и принес страшную весть: «Дядю Вечу расстреляли…».

Дальше я уже не знаю, когда она вернулась в Невьянск, но знаю одно: ничего ей не дали из дома, только швейную машину, которую позднее в 1956 г. конфисковали. Для мамы была большая трагедия: пять душ детей, старшей пятнадцать, да и маме всего тридцать лет, без крыши над головой и без копейки в кармане. Галина рассказывала, что на ее глазах расстреляли священника в Невьянске. Он убегал, стреляли в голову, так что мозги вылетели на ворота.

Помню я себя с трех лет, было нас четверо, старшая Галина была уже замужем. Жили мы в Кизеле на Торговой улице у священника отца Сергия Проскурякова в доме-мезонине: две комнаты, балкон, широкая лестница вниз на кухню, с которой маленькая Милочка часто летела кувырком. Была у нас корова и курицы. Наша мама — героиня, поставила на ноги пятерых детей, все были сыты, одеты и здоровы. Поскольку папа приучил детей к сладкому, то все мы в этом нуждались. Сахар в советском государстве был дорогим «люксусом», но у нас в доме был всегда в достатке.

Дело идет к Пасхе, мне три года, сижу на русской печке, мама подает мне шапку с только что вылупившимися цыплятами, один еще не дошел. Приходит нищая с девочкой моих лет, мама посадила их за стол, налила суп, дала хлеб и говорит: «Отдай своего ребенка, ей ведь лучше будет у меня», — но женщина отказала.

Мама была добрая, нас не била, мы ее слушали с одного слова. Работала телефонисткой и пела в церковном хоре (она пела с девяти лет, у нее было лирико-колоратурное сопрано). Дети ходили в школу, а я часто жила у сестры Галины, у них не было детей, ее муж меня любил и просил, чтобы я его называла папой, и я звала.

Было мне четыре года, мама пошла доить корову, быстро вернулась с плачем и пустым подойником, корова умерла, да еще и от туберкулеза, мясо только на мыло. Жизнь стала тяжелей. Вскоре пришло новое горе: церковь закрыли, священник отец Сергий скрылся, мама лишилась заработка. В 1923 г. мама получила комнату с места работы, а я все больше жила у Галины. Ее муж Степан Романович Аверин был начальником железнодорожной станции Копи, им подбросили девятимесячного мальчика, они его усыновили, назвав, Георгий.

В Российской Империи был русский народный хор под управлением Агренева-Славянского, после его смерти по его стопам пошла дочь, поехала по советскому союзу набирать голоса для хора. В 1924 г. приехала в Кизел, моя мама попала в этот хор. Вначале гастролировали по Сибири, затем по разрешению Сталина выехали в Китай, Филиппинские острова и Японию. Весь хор в 1929 г. эмигрировал в США в город Сан-Франциско. Мама и еще один мужчина, житель Москвы, вернулись обратно. Пока ехали по Сибири, мама посылала нам деньги, посылки, а потом мы остались на жаловании моего брата, он работал в шахте. А где же еще мог работать сын священнослужителя? В это время семья моей сестры Галины жила в городе Котлас, я жила у них. Не знаю почему, но меня увезли в Кизел, было тяжелое время, кушать нечего, только ржаной хлеб и тот по карточкам. В сорокаградусный мороз в ботиночках бегала в школу. Сестры были еще молоды и мной не занимались. Я росла самостоятельным ребенком, сама ходила в больницу и даже к зубному врачу и это в восемь лет.