О знаменитости

Жюль Мишле: биография

Взгляды

Мишле, по отзыву Тэна — не историк, но один из величайших поэтов Франции, его история — «лирическая эпопея Франции». Чувство сострадания, жалости, пробудившееся в М. в детстве, когда он горько сознавал своё одиночество и бедность, сохранилось в нём во всех фазисах жизни и тотчас прорывалось наружу, как только воображение переносило его в чуждую ему эпоху. Он страдал вместе с жертвой, кто бы она ни была, и ненавидел гонителя. К самым ярким страницам французской историографии принадлежат те, на которых М. изображал муки и страдания людей, терпевших от веры в колдовство и от жестокого преследования страшной психической эпидемии. Отзывчивость его к чужим страданиям была слишком велика, чтобы он мог остаться беспристрастным зрителем современных ему событий. Злобы дня так сильно захватили его душу, что он внес их в изучение прошлого; настоящее, особенно в трудах, написанных с половины 40-х гг., стало у него окрашивать в свой цвет прошлое и порабощать его своим потребностям и идеалам. Эта же необыкновенная впечатлительность, эти чувства жалости и любви являются элементом, связывающим воедино его разнообразные труды по истории, естествознанию и психологии.

Свои мысли о народе он изложил в книгах «Le peuple» (1848) и «Le Banquet» (1854). Мишле является здесь решительным противником социализма. Последний желает уничтожения частной собственности, а жизненный и нравственный идеал настоящего народа, то есть крестьянства, обусловливался, в глазах Мишле, именно обладанием частною собственностью, своим куском земли, своим полем; он даже требовал в интересах этой частной собственности уничтожения переживших революцию остатков общественной собственности. Несимпатичен был ему и элемент насильственности у сторонников коммунизма; он не понимал братства без свободы, его гуманная натура отвергала с негодованием всякие террористические меры для осуществления идеала любви. Но, отвергая социалистические и коммунистические мечтания, Мишле горестно ощущал всю глубину общественного разлада (divorce social).

Возможность устранить его представлялась ему лишь в сближении верхних слоев с народом — сближении, основанном на любви, на отречении от эгоизма. Желая при этом привлечь сочувствие к народу, он его сильно идеализировал; он превозносил народный инстинкт и отдавал ему преимущество перед книжной рассудочностью образованных классов, приписывал народу способность к подвигу и самопожертвованию в противоположность холодному эгоизму обеспеченных классов. Такие взгляды вполне оправдывают данную одним из наших историков Мишле кличку «народник». Ключ к разрешению социальной проблемы Мишле находил в психическом явлении, которое представляет собою гений: как гений гармоничен и плодотворен, когда оба элемента, в нём заключающиеся — человек инстинкта и человек размышления, — содействуют друг другу, так и творчество, проявляющееся в истории народа, плодотворно, когда низшие и верхние слои его действуют во взаимном понимании и согласии. Прежде всего, проповедовал М., нужно излечить душу людей; средством для этого должна быть народная школа, которая ставила бы себе целью возбуждение социальной любви. В этой общей школе должны перебывать год или два дети всех классов, всякого состояния; она настолько же должна служить сближению классов, насколько нынешняя школа содействует разъединению их.

В общенародной школе, по плану Мишле, ребёнок должен был, прежде всего, узнать своё отечество, чтобы научиться видеть в нём живое божество (un Dieu vivant), в которое он мог бы верить; эта вера поддержала бы в нём потом сознание единства с народом, и в то же время в самой школе предстало бы ему наяву отечество в образе детской общины, предшествующей общине гражданской. С помощью усвоенной с детства гражданской любви Мишле считал возможным достигнуть идеального государства, основанного, однако, не на равенстве, а на неравенстве, построенного из людей различных, но приведенных в гармонию посредством любви, все более и более ею уравниваемых. Установление союза между различными классами Мишле ожидает от учеников высших школ: они должны явиться посредниками, естественными миротворцами гражданской общины. Эта мечта Мишле, как указывает В. И. Герье, находит себе в наше время осуществление, но там, где Мишле наименее этого ожидал, — в стране, воплощавшей для него гордыню и эгоизм: в Англии.

Русофобия

Мишле запомнится как один из самых ярких идеологов русофобии XIX века. В связи с волнениями в Польше он охарактеризовал русских как «скотов-варваров, недостойных общения с европейскими народами». Мишле писал, что у чистокровных русских взгляд ящерицы, и интеллектуально они имеют мало общего с европейцами. После упреков со стороны Герцена Мишле на время скорректировал свое отношение к России, называя ее «самым юным членом семейства европейских народов», однако в 1871 г. он вновь описывает Россию как «азиатскую страну, чистота крови которой была подпорчена немецкой бюрократией» и где, таким образом, сходятся тирании Азии и Европы. Крестьянское население России он называет живущим «в туне и во сне» и питающим отвращение к идеям собственности, ответственности и труда. Оттого тиранам «русскую расу» запугивать и держать в подчинении проще, чем любой другой народ в мире. Мишле солидарен с Чаадаевым в том, что у России нет ни прошлого, ни будущего.