О знаменитости

Митрополит Питирим: биография

Скончался 21 февраля (по юлианскому календарю) 1920 в Екатеринодаре.

Оценки. Последние годы

Под его руководством в 1911 в Белгороде состоялось открытие мощей свт. Иоасафа Белгородского; организационная сторона торжеств вызвала нарекания, что привело к его перемещению на Кавказ — назначение архиепископом Владикавказским и Моздокским.

По отзывам многих, был доступным и несколько застенчивым, был любим своей паствой во всех епархиях, где служил.

Весьма лестно отзывался о нём в своих «Воспоминаниях» бывший товарищем обер-прокурора Святейшего синода князь Н. Д. Жевахов, хотя некоторые характеристики можно толковать как косвенное подтверждение выдвигавшихся против Окнова обвинений:

Крещение в Николаеве

Все видео

Его связи с Григорием Распутиным давали некоторым подозревать его в нарушении нравственной жизни. В петроградском обществе в дни Февральской революции нерасположение и ненависть к его личности привели к его отставке. Много пересудов вызывала также его привязанность к своему секретарю Ивану Зиновьевичу Осипенко, известного как «Ваня». «Чтобы как-то замаскировать слишком бросавшиеся в глаза странно близкие отношения главного сановника церкви и безвестного субъекта, Питирим выдавал Осипенко за своего воспитанника.»

Протопресвитер армии и флота Георгий Шавельский (член Синода в предреволюционные месяцы) в своих мемуарах давал ему следующую оценку: «Собственно говоря, Питирим вступил на Петроградскую митрополичью кафедру в такую пору своей жизни, когда внешние качества, как красивая наружность, которыми он раньше кой кого очаровывал, теперь с годами исчезли, а высоких духовных качеств, которые теперь были бы очень не лишними для его высокого сана, ему не удалось воспитать. Сейчас он представлял собой довольно невзрачного, слащавого, льстивого и лживого старика. Несмотря на свои 58 лет, он выглядел стариком. Бегающие, никогда не смотревшие на собеседника глаза, борода мочалкой, вкрадчивый, как бы заискивающий голос, при небольшом росте и оригинальной походке, делали его фигуру скорее жалкой, чем величественной, и безусловно несимпатичной. И, однако, за последние два царствования ни один из митрополитов не был так близок к царской семье и столь влиятелен в делах, как митрополит Питирим. В то время, как прежние митрополиты удостаивались бывать в царской семье два-три раза в год, митрополит Питирим бывал почти каждую неделю, мог бывать, когда только ему хотелось. <…> Мне кажется, что царь и царица, слепо верившие и в чудодейственную силу, и в святость Распутина, весьма огорчались тем, что наши лучшие епископы и наиболее видные представители белого духовенства не разделяли их взглядов на „чудотворца“. Хоть с высоты царского величия они и старались игнорировать преобладающее и в епископате, и клире отрицательное отношение к Распутину, но они много дали бы, чтобы такого отношения не было. Поэтому-то всякий, даже самый ничтожный епископ или клирик, становившийся близко к „старцу“, делался близким и желанным для царской семьи. <…> Питирим понял это, с циничной откровенностью стал на сторону Распутина и с достойной лучшего применения решительностью взялся за реабилитацию якобы не понятого другими „старца“. Хитрый Тобольский мужик учел, что поддержка Петроградского митрополита для него — далеко не лишняя и, чтобы она стала надежной, начал настойчивее напевать царице о высоких качествах Питирима. <…> Поддержка митрополита Питирима, действительно, чрезвычайно укрепила Распутина.» В другом своём труде Шавельский также писал: «Время пребывания митр. Питирима на Петроградской кафедре составит совершенно особый период синодальной истории. Раньше Синоду приходилось бороться с обер-прокурорами. <…> Теперь же Синоду приходилось бороться с Петроградским митрополитом. <…> Борба между Синодом и митр. Питиримом была представлена царю и царице как борьба двух направлений: обветшавшего и затхлого, какого якобы держался Синод, и нового — светлого и многообещающего, стремящегося обновить и оживить церковную жизнь, которое якобы возглавлял митр. Питирим. <…> Революция положила конец этой злосчастной борьбе.»

27 — 28 февраля 1917 года в его покои в Митрополичьем корпусе Александро-Невской Лавры во множестве ворвались люди, которые под предлогом поиска оружия обыскали помещение и арестовали митрополита, затем посадили его на старую разбитую машину и под народный неистовый крик, требовавший мщения «распутинскому» приверженцу, повезли по городу в Думу к Керенскому. Последний потребовал его немедленного отъезда из Петрограда. Митрополит уехал в Пятигорск, где проживал в подворье Второ-Афонского монастыря. Жил в бедности и презрении от светского общества при ставке главнокомандующего войсками Терско-Дагестанского края генерала И. Г. Эрдели.

Находясь в Екатеринодаре, где готовился отбыть через Новороссийск из России ввиду приближения Красной армии, умер 21 февраля 1920 года.

22 февраля отпевание покойного митрополита возглавил митрополит Антоний (Храповицкий), управлявший тогда Кубанской епархией; погребён в екатеринодарском соборе.

Сочинения

Несколько слов и речей архим. Питирима ректора Санкт-Петербургской духовной семинарии. — СПб., 1893.
Речи и слова архиепископа Питирима, экзарха Грузии. — Самара, 1914.
Напутственное слово непобедимому русскому воинству. — Тифлис, 1915.
Архипастырское послание экзарха Грузии. — Тифлис, 1915.