Молодые годы
Сын мелкого торговца книгами, безо всякой материальной или моральной поддержки, страдая синдромом Туретта, Джонсон неутомимо пробивал себе дорогу и упорным трудом завоевал выдающееся положение в литературном мире. В 1735 г. вступил в брак с состоятельной пожилой вдовой, на средства которой открыл школу (среди учеников — великий актёр Дэвид Гаррик). Впрочем, назидательные пьесы Джонсона, поставленные Гарриком в годы его руководства театром «Друри-Лейн», большого успеха не снискали.
Написанная (в подражание Ювеналу) после переезда Джонсона в столицу поэма «Лондон» заслужила похвалу Поупа. За ней последовал ещё более успешный опыт ювеналовой сатиры, «Тщета человеческих желаний» (1749), которая закрепила за Джонсоном репутацию ведущего английского поэта тех лет. До этого, в 1738-44 гг., Джонсон под вымышленными именами освещал ход парламентских дебатов в журнале «Джентлменз мэгэзин», печатался и во многих других изданиях, зарабатывая на жизнь литературной подёнщиной.
Журналы и словарь
В 1744 г. Джонсон выпустил удачную биографию Ричарда Сэвиджа, после чего получил заказ на составление толкового словаря английского языка. Этот труд занял девять лет, прославил автора по всей стране, укрепил его материальное положение и принес ему титул «магистра искусств» Оксфордского университета. Несмотря на то, что Джонсон не имел предшественников в подобного рода работе и на момент публикации (1755) словарь его был первым в английской литературе, он до настоящего времени не потерял своей ценности (имеет приблизительно то же значение, что Словарь Академии Российской для русского языка).
В 1750-52 гг. Джонсон издавал журнал «Рэмблер» (Rambler), в котором напечатал 203 «опыта» на этические и литературные темы. Задачу своего журнала Джонсон видел в том, чтобы назидать, а не развлекать. Издание, к которому публика отнеслась с прохладцей, пришлось прекратить со смертью жены, но переизданные в одном томе выпуски журнала стали бестселлером, что в 1758 г. вдохновило Джонсона на издание менее серьёзного журнала «Айдлер» (Idler).
Годы славы
По своему влиянию на умы современников-англичан Джонсона можно сравнить с Вольтером и его славой в континентальной Европе. В 1759 г., когда Вольтер опубликовал свою самую знаменитую философскую повесть «Кандид», Джонсон выпустил свой собственный опыт в аналогичном роде, — повесть «История Расселасса, принца абиссинского», в которой отразился его крайне мрачный в те годы взгляд на жизнь как на стезю беспросветного страдания. Пессимизм Джонсона был отчасти обусловлен цепочкой смертей его ближайших родственников, в том числе матери, и носил временный характер.
В 1765 году Джонсон издал собрание сочинений Шекспира (8 тт.), снабдил его интересным предисловием, в котором, характеризуя великого драматурга, установил новый, идущий вразрез с господствующими точками зрения, взгляд на закон драматического творчества. Предвосхищая мысли Гердера, он объявляет Шекспира поэтом «природы», прощает ему различные «поэтические вольности», неподчинение классическим правилам, оправдывая даже шекспировский приём смешения комического с трагическим, который подвергался безусловному осуждению в кругах классиков.
Репутация
«Доктор Джонсон» (так его стали называть после получения докторской степени в Оксфорде) умер в 1784 г. и был похоронен в Вестминстерском аббатстве. На протяжении полувека его авторитет был непререкаем. И только когда Маколей обрушился с критикой на консервативные политические взгляды Джонсона, его слава пошла на убыль. В настоящее время Джонсона помнят главным образом благодаря сочиненному Джеймсом Босуэллом жизнеописанию Джонсона — самой читаемой биографии на английском языке. Джонсон познакомился с Босуэллом в июне 1763 г., и на следующий год они вместе с Рейнольдсом и Бёрком учредили знаменитый Литературный клуб. На протяжении многих лет перед тем, как отойти ко сну, Босуэлл скрупулёзно фиксировал слышанные за день беседы Джонсона в клубе и при личных встречах со знаменитых критиком, в подробностях описал их совместное путешествие на Гебриды в 1775 г. Объемистый труд Босуэлла на редкость точно запечатлел незаурядный джонсоновский талант парадоксального остроумия, который современники не колеблясь сравнивали с сократовским. Новые грани в образе Джонсона приоткрыла осуществленная в XX веке публикация его собственных дневниковых записей.
