Биография
Уроженка Бельгии, настоящая фамилия — Крейанкур (Crayencour), псевдоним представляет собой анаграмму фамилии. С 1939 года жила в США, в 1947 году получила американское гражданство. Маргерит Юрсенар — поистине уникальная фигура в современной французской литературе. Первая женщина, ставшая членом Французской академии и тем самым взорвавшая двухвековую традицию, не допускавшую женщин в общество «бессмертных», она и в жизни, и в творчестве шла своим особым путем.
Мать Юрсенар, происходившая из старинной бельгийской семьи, умерла в 1903 году, произведя на свет единственную дочь, Маргерит. Девочка осталась на попечении отца, который сыграл большую роль в ее жизни. Бродяга по натуре, любитель женщин, Мишель де Крейянкур очень часто переезжал из города в город, из страны в страну, был игроком, не знавшим счета деньгам, но при этом оказался хорошим отцом. Тонкий ценитель литературы и искусства, Мишель читал дочери вслух свои любимые книги. Среди первых прочитанных ею авторов были Аристофан и Расин, Шекспир и Метерлинк, Шатобриан и Ибсен, Сен-Симон и Мережковский, исторический романы которого оказали на писательницу известное влияние. Маргерит не посещала никаких учебных заведений, но получила прекрасное домашнее образование, знала несколько языков и продолжала учиться всю жизнь.
Отец Маргерит умер, успев увидеть напечатанным (на его деньги) первый литературный опыт дочери, поэму «Сад химер». Псевдоним Юрсенар Маргерит и отец придумали вместе, составляя анаграммы из фамилии Крейянкур. Маргерит привлекло то, что написанный по-французски (Yourcenar), псевдоним выглядит весьма экзотично, так как первая буква — игрек, почти не встречается в начале французских фамилий.
Первое большое прозаическое произведение, роман «Алексис, или Рассуждение о тщетной борьбе» (1929) — исповедь гомосексуалиста. Много лет спустя, отвечая на вопросы журналистов почему она выбрала для своего дебюта в литературе столь скандальную для той поры тему, Маргерит ответила: «А вот это мне было совершенно безразлично». С самого начала своей творческой карьеры она проявила полную независимость взглядов, вкусов и поведения. Тема гомосексуальной и бисексуальной любви не раз возникала потом в ее произведениях, потому что в этом, говорила писательница, ее герои обретали свободу выбора, все проявления которой так ценила она сама.
До начала войны молодая женщина вела довольно рассеянный образ жизни, много путешествовала, посещала литературные круги, выпустила еще два романа («Грош надежды» и «Последний удар»), а также ряд новелл и эссе. Хотя писательница и чувствовала угрозу надвигающегося фашизма, всей значительности проблемы она тогда не поняла. Война была для Юрсенар страшным потрясением. «Узнав о падении Парижа, я плакала», — говорила Маргерит. Но эта весть застала ее уже в Америке, куда она приехала по приглашению Грейс Фрик, ставшей позднее ее переводчицей, близким другом и спутницей жизни.
В Америке Юрсенар осталась навсегда. Купив дом на островке Маунт-Дезерт, она стала жить жизнью простой, далекой от литературных салонов, которые успели ей приесться в довоенные годы. Здесь был написан первый из романов, принесших Юрсенар всемирную славу — «Воспоминания Адриана» (1951). Это произведение стало классикой еще при жизни писательницы.
В 60-80-е годы Юрсенар получала всевозможные премии, ордена и международные почетные звания. Но, конечно, самым приметным событием не только в ее жизни, но и в литературной истории Франции стал ее прием во Французскую академию (1981). Французские «бессмертные» долго противились появлению в своей среде представительницы «прекрасного пола», но наконец уступили давлению тех из своих коллег, кто в полной мере понимал масштаб личности этой выдающейся женщины. В костюме, сшитом для нее по этому случаю Ивом Сен-Лораном, Юрсенар произнесла блестящую речь, где с присущей ей иронией отметила: «Нельзя утверждать, что во французском обществе, где так сказалось влияние женщин, Французская академия отличалась каким-то особым женоненавистничеством, просто она сообразовывалась с обычаями, которые охотно возводили женщину на пьедестал, но еще не позволяли пододвинуть ей кресло».
