О знаменитости

Биография

Хуюций.: биография

Кто-то спросил: — Что если за зло платить добром? Учитель ответил: — А чем же за добро платить? Плати за зло по справедливости. А за добро плати добром.

Учитель сказал: — Человек способен сделать путь великим, но великим человека делает не путь.

Учитель говорил: — Лишь та — ошибка, что не исправляется.

Учитель сказал: — Кто не признает судьбы, тот не может считаться благородным мужем.

Учитель сказал: — Люди, идущие различными путями, не могут работать вместе

Распространение конфуцианства в Западной Европе

В середине XVII века в Западной Европе возникла мода на все китайское, и вообще на восточную экзотику. Эта мода сопровождалась и попытками освоить китайскую философию, о которой часто стали говорить иногда в возвышенных и восхищенных тонах. Так, например, Роберт Бойль сравнивал китайцев и индусов с греками и римлянами.

В 1687 выходит в свет латинский перевод «Лунь Юя» Конфуция. Перевод подготовила группа иезуитских учёных. В это время иезуиты имели многочисленные миссии в Китае. Один из публикаторов, Филипп Купле, возвратился в Европу в сопровождении молодого китайца, крещёного под именем Мишель. Визит этого гостя из Китая в Версаль в 1684 дополнительно придал интерес к китайской культуре в Европе.

Один из самых известных иезуитских исследователей Китая, Маттео Риччи, пытался найти концептуальную связь между китайскими духовными учениями и христианством. Возможно, его исследовательская программа страдала европоцентризмом, но исследователь не готов был отказаться от мысли, что Китай мог успешно развиваться вне приобщения к христианским ценностям. При этом Риччи говорил, что «Конфуций является ключом к китайско-христианскому синтезу». Более того, он считал, что всякая религия должна иметь своего основателя, получившего первое откровение или Пришедшего, поэтому он назвал Конфуция основателем «конфуцианской религии».

Философ Мальбранш в своей книге «Беседа христианского мыслителя с китайским», вышедшей в 1706 году, вел полемику с конфуцианством. Мальбранш утверждает в своей книге, что ценность христианской философии состоит в том, что она опирается одновременно и на интеллектуальную культуру, и на ценности религии. Китайский мандарин, напротив, являет в книге пример голого интеллектуализма, в котором Мальбранш усматривает пример глубокой, но частичной мудрости, достижимой с помощью одних только знаний. Таким образом, в интерпретации Мальбранша, Конфуций — не основатель религии, а представитель чистого рационализма.

Лейбниц также уделил учению Конфуция немало времени. В частности, он сравнивает философские позиции Конфуция, Платона и христианской философии, приходя к выводу, что первый принцип конфуцианства, «Ли» — это Разум как основание Природы. Лейбниц проводит параллель между принципом разумности сотворенного мира, принятого в христианском мировоззрении, новоевропейским понятием субстанции как познаваемой, сверхчувственной основы природы, и платоновским понятием «высшего блага», под которым тот понимает вечную, несотворенную основу мира. Следовательно, конфуцианский принцип «Ли» подобен платоновскому «высшему благу» или христианскому Богу.

Последователь и популяризатор метафизики Лейбница, один из самых влиятельных философов Просвещения, Христиан Вольф унаследовал от учителя уважительное отношение к китайской культуре и, в частности, к конфуцианству. В своем сочинении «Речь о нравственном учении китайцев», а также в иных трудах, он неоднократно подчеркивал общечеловеческое значение учения Конфуция и необходимость его внимательного изучения в Западной Европе.

Известный историк Гердер, критически оценивающий китайскую культуру, как оторванную от иных народов, косную и неразвитую, также немало нелестного сказал и о Конфуции. По его мнению, этика Конфуция способна породить только рабов, закрывшихся от всего мира и от нравственного и культурного прогресса.

В своих лекциях по истории философии Гегель скептически оценивает тот интерес к конфуцианству, который имел место в Западной Европе в XVII—XVIII вв. По его мнению, в «Лунь Юе» нет ничего замечательного, а есть лишь совокупность банальностей «ходячей морали». По мнению Гегеля, Конфуций являет собой образец чисто практической мудрости, лишенной достоинств западноевропейской метафизики, оцениваемой Гегелем очень высоко. Как замечает Гегель, «для славы Конфуция было бы лучше, если бы его произведения не были бы переведены».

Основные труды

Конфуцию приписывается редактура множества классических произведений, однако в настоящее время большинство учёных согласны с тем, что единственный текст, действительно представляющий его идеи, — это «Лунь юй» («Беседы и суждения»), составленный из школьных записей Конфуция его учениками уже после смерти мыслителя.