Признание через века. Дмитрий Иванович Виноградов

Друг и соученик Михаила Ломоносова, талантливейший химик Дмитрий Иванович Виноградов оказал России неоценимую услугу, но при жизни не был обласкан власть имущими и позабыт на долгие годы.

Моду на фарфор в России ввел еще Петр I. Но проблема была в том, что китайский фарфор стоил баснословные деньги, а транспортировка не гарантировала его целостности. Немцы, в свою очередь, делали также очень качественный фарфор, но требовали оплаты не меньше, чем за натуральный китайский продукт. Решили наладить производство фарфора или, как его называли тогда, «порцелина» непосредственно в России. С этой целью заключили контракт с знатоком из саксонской земли Кристофом Гунгером. Этот, с позволения сказать, «мастер», расписал свои возможности в самом выгодном свете и предъявил исключительно высокие требования по оплате и обеспечению собственного комфорта. Достаточно сказать, что годовое жалованье, положенное по договору Гунгеру, равнялось тысяче рублей, да еще тысячу немец получил как подъемные. При этом оплату квартиры, отопления в зимний период и экипажа с лошадьми взяло на себя государство Российское. Четыре года Гунгер ставил какие-то опыты в лаборатории специально организованной под Санкт-Петербургом Императорской порцелиновой мануфактуры, но никакого результата не представил.

Барон Черкасов, надзиравший за делами мануфактуры, привлек к работе над изготовлением фарфора Дмитрия Ивановича Виноградова и приставил его учеником к саксонскому мастеру. Виноградов, к тому времени уже окончивший Марбургский университет, очень быстро разобрался, что Гунгер морочит голову Черкасову, о чем и доложил барону. Правда, сделать что-либо Черкасов не успел – на мануфактуру нагрянула государственная комиссия.

– Очень рад встретить высокую комиссию! – начал расшаркиваться Гунгер. – Извольте отобедать!

Но председательствующий в комиссии Петр Шувалов не был расположен к церемониям и сразу потребовал предъявить результаты четырехлетней работы. Гунгер попытался рассуждать о «высокой науке приготовления настоящего порцелина», отсутствии нужной аппаратуры и чистых, проверенных немецких глин. Но участь хитрого саксонца была предрешена – его выставили за границы империи, правда, не взыскав ни копейки.

Однако императрица Елизавета требовала фарфор, и барон Черкасов ухватился за последнюю соломинку, назначив Виноградова, как бы теперь выразились, старшим технологом. До этого Гунгер фактически запрещал своему ученику ставить какие-либо опыты с глинами, но теперь руки у Виноградова были развязаны. Вначале он запустил в производство уже готовые собственные рецепты приготовления фарфора, а позже значительно усовершенствовал их. Разработал Виноградов и конструкцию печей для обжига готовых изделий на фарфоровой мануфактуре. Мало того – для получения высококачественных изделий Дмитрий Иванович разработал оригинальные глазури и рецепты «огненных красок». В результате императрица вскоре смогла выпить кофию из чашки настоящего русского тончайшего фарфора.

Количество заказов на русский фарфор превышало все разумные пределы, но сам его изобретатель прозябал в безвестности. Его очень раздражало, что Михаила Ломоносова, начинавшего вместе с ним, почитали и одаривали подарками, а он, принесший России миллионы, безвылазно жил на мануфактуре. Дмитрий Иванович даже пытался бежать, но был пойман и по приказу барона Черкасова прикован к стене лаборатории цепью – русские методы сохранения тайны фарфора мало отличались от китайских… В результате изнурительного труда и подобного обращения век Виноградова оказался очень короток: он не дожил и до сорока лет.

Любопытно, что мануфактуру, где Виноградов сделал главное изобретение своей жизни, долгое время называли именем Ломоносова, и лишь в советские времена при входе на Ленинградский фарфоровый завод появилась мемориальная доска с указанием имени настоящего изобретателя русского фарфора.