Согласно имени и отчеству… Юзеф Олешкевич

Польский художник Юзеф Олешкевич поселился в Санкт-Петербурге в 1810 году и пользовался в русской столице большим уважением не только за свое творчество. Он был добрейшей души человеком, причем иногда его доброта достигала совершенно невообразимых масштабов, едва ли не затмевая деяния святых. Достоверно известен случай, когда один из его знакомых нагло, практически на глазах у Олешкевича, украл у него часы. Часы эти были подарены художнику графом Милорадовичем, в те времена военным губернатором Санкт-Петербурга. Удивительно, но хозяин часов ни слова не сказал вору, и лишь благодаря тому, что кухарка рассказала об этом случае другу Олешкевича, часы вернулись к хозяину. Благородный друг посетил похитителя и просто-напросто вытряс из него украденное. Принимая часы, художник расстроено покачал головой и сказал:

– Вот зря вы так… Ну не от хорошей же жизни он взял их? Наверное, вынужден был крайностью…

Но еще больше поражала друзей и знакомых любовь Юзефа Олешкевича к кошкам. В его доме постоянно проживали не менее четырнадцати хвостатых и усатых питомцев. Мало того – в дом Олешкевича тащили облезлых и больных кошек со всего Петербурга, подкидывали к его порогу новорожденных котят, а художник безропотно принимал их, лечил и выкармливал. Понятно, что в какой-то момент количество животных в доме начинало раздражать уже прислугу, и тогда Олешкевич брал корзину, сажал туда двух-трех своих нахлебников и отправлялся в путешествие по городу. Целью его были полосатые будки полицейских постов. Здесь художника уже знали, и будочники с удовольствием принимали от него одного, а то и двух котят. При этом они внимательно смотрели, кого берут – «мальчика» или «девочку». Дело в том, что Олешкевич сопровождал кота пятью рублями на пропитание, а кошку – десятью. Позволить себе подобные траты художник мог – ведь он писал портреты венценосных особ и их детей и в деньгах совершенно не нуждался.

Скорее всего, добрейшего художника вполне можно было обмануть и заявить, что принятые котята являются «девицами». Но почему-то будочники не пытались заработать на милосердном и уступчивом Олешкевиче. Не возражали они и против кошачьих кличек, которые художник сообщал им в обязательном порядке:

– Это, любезный, Марья Ивановна. А этот, рыжий, – Петр Семенович…

Клички Олешкевич вовсе не выдумывал – он имел привычку всем раздариваемым кошкам и котам давать имена своих знакомых и друзей, что до определенного момента всех забавляло.

Художник умер безропотно, так же, как жил. Неизвестно, где он черпал силы в последние свои минуты – возможно, в своей вере, ведь Олешкевич последние восемь лет жизни возглавлял масонскую ложу Белого Орла. У его смертного одра друзья дежурили толпами, и многие тихо плакали, хотя сам умирающий против подобного выражения чувств возражал. Похоронили его на Смоленском кладбище, а когда вскрыли завещание, то наряду с обычными распоряжениями там обнаружился список всех розданных им котов и кошек, соответствующий по именам и отчествам друзьям и знакомым. Список заканчивался словами: «Я, Юзеф Олешкевич, в твердой памяти прошу своих друзей найти животных, соответствующих им согласно имени и отчеству, и по мере любви ко мне заботиться об их судьбе…»

Читать: Юзеф Олешкевич биография