Все уже сказано! Борис Ласкин

Борис Савельевич Ласкин был очень хорошим писателем-сатириком. Однако истинную популярность в народе ему принесло авторство текстов двух песен – «Спят курганы темные» и «Три танкиста».

Однажды писателя пригласили в шахтерский город Макеевку, поскольку жители единогласно выбрали песню о курганах местным гимном. Ласкина, прибывшего в Макеевку поздним вечером, радостно встретили на вокзале, привезли в гостиницу и определили в самый лучший номер. Было договорено, что ровно в шесть часов утра к гостинице подойдет машина, чтобы отвезти дорогого гостя на шахту для встречи с почитателями его таланта. Ласкин очень нервничал, а так как спать оставалось каких-то пять часов, то он решил, что вполне сможет отоспаться и после встречи. Немного почитал, кое-что записал в путевой блокнот – так и пролетело время.

К шести часам Борис Савельевич, облаченный в белоснежную рубашку, яркий галстук и новый твидовый костюм, уже стоял на пороге гостиницы. Шофер автомобиля с шутками и прибаутками доставил гостя в управление шахты, где его встретил директор. Ласкин поразился огромному росту этого человека и побоялся, что, обняв его по-медвежьи, шахтер непременно сломает дорогому гостю несколько костей… Уже в кабинете директор подмигнул писателю и сообщил, что до встречи с шахтерами – причем сразу с двумя сменами – есть еще целых сорок пять минут. А значит, пришло время завтрака! Голодный Ласкин согласно кивнул.

– Тасечка! Заноси! – закричал директор, и вошла секретарша, сияя улыбкой и еле удерживая огромный поднос дымящихся сарделек, к которым прилагались две бутылки с ядовито-зеленым содержимым.

– Прошу прощения, Борис Савельич! – развел руками директор. – Водки в магазине нету, но наши достали где-то «Шартрез». Им и отметим нашу встречу!

– Вообще-то, – промямлил Ласкин, – так рано я не пью… Так еще же и выступление будет…

– Причем здесь «пью»?! – пробасил директор. – Это же ликер, для женщин! И он послужит нам как фон для завтрака!

Ядовито-зеленая жидкость частично перекочевала из бутылки в стаканы, директор поднял свой и провозгласил:

– За встречу!

Вслед за «Шартрезом» хозяин отправил в рот целую сардельку и принялся с удовольствием ее жевать. Ласкин со вздохом повторил движения директора, но об сардельку обжегся, да и не помышлял затолкать ее в рот целиком. Уже после третьего стакана «фона для завтрака» Борис Савельевич почувствовал себя достаточно пьяным и с ужасом понял, что вряд ли сможет произнести внятно заготовленную речь. Однако эту мысль он додумывал уже на ходу в зал, куда его ввели под белы руки директор и секретарша. Зал взорвался аплодисментами, а Ласкина усадили за стол президиума. Бодрый директор движением руки установил тишину в зале и громогласно заявил:

– Сейчас перед нами, дорогие товарищи, выступит Борис Савельич Ласкин, знаменитый писатель и автор гимна нашего города!

Собравшиеся шахтеры вновь ответили искренними аплодисментами, и Ласкин неожиданно понял, что зал в его глазах поделился на две равные части. С одной стороны сидели как будто бы нормальные люди, облаченные в шахтерские робы, а вот с другой расселись то ли черти, то ли натуральные негры, на лицах которых сверкали одни только глаза… Ласкин нашел в себе силы встать, опершись руками на стол, и даже сказал:

– Вот…

После этого зал сначала сошелся в одну точку, затем расширился, и писатель уже удивленно повторил:

– Во-от…

В зале, по-видимому, поняли затруднение дорогого гостя, и чей-то молодой звонкий голос выкрикнул:

– Да что там! Он в своей песне уже все сказал! Наш человек!

Грянул гимн города Макеевки, а Ласкин рухнул на стул и с облегчением потерял сознание.

Читать: Борис Савельевич Ласкин биография