Михаил Врубель: биография
Приехав в Киев, Врубель погрузился в абсолютно новую для него стихию – религиозную живопись. Менее чем за год он создал в Кирилловской церкви монументальные росписи «Сошествие святого духа» и «Оплакивание», а также написал в виде имитации мозаики ангела в Софийском соборе. Здесь Врубель впервые начал получать за свой талант деньги, что очень обрадовало его отца, уже потерявшего надежду, что сын обретет самостоятельность. В деловых разговорах Михаил выказал твердую уверенность в своих силах и возможностях – ни следа ложной скромности. Однако к деньгам он относился очень беспечно, никогда не умел торговаться ни с заказчиками, ни с покупателями. Без пиетета относился он и к собственным творениям – спокойно выбрасывал, забывал и всю жизнь отдавал за бесценок.
Осенью 1884 года Прахов отправил Михаила в Венецию, чтобы изучить памятники искусства Византии и Ренессанса. В Венеции художник написал на цинковых досках маслом четыре иконы для Кирилловской церкви. Лучшей из них считается «Богоматерь», в которую Врубель вложил свое первое глубокое чувство – безответную любовь к жене профессора, Эмилии Львовне Праховой. Эта женщина, эксцентричная, резкая, непредсказуемая, не только покорила его сердце, но и поддерживала художника в непрерывном состоянии «стремления души». Перед отъездом в Италию Михаил заехал к родителям и очень удивил их очередными переменами в своем духовном и даже физическом облике – одет был в поношенную одежду, рассуждал о преимуществах простоты перед изысканностью.
Когда Врубель вернулся из Венеции, роспись, обещанную ему в интерьере Владимирского собора, уже передали в другие руки – ей занялся прославленный живописец Васнецов. Михаил счел это страшным вероломством, уязвившим в нем и художника, и человека. Не менее жестокий удар нанесла ему и любимая женщина, порезавшая все письма, присланные ей Врубелем из Венеции – Эмилия Львовна оставила от этих посланий только рисунки. После таких жестоких разочарований остаться в Киеве он не мог. Его натура требовала изменить все – и Врубель отправился в Одессу.
Крах надежд надолго закрепил в художнике внутреннюю неустойчивость и предчувствие очередных падений. Одесская жизнь не сложилась тоже – хотя именно здесь в 1885 году он впервые начал рисовать своего Демона. Для культуры того времени, тяготевшей к мифотворчеству, это было естественно – образом лермонтовского Демона увлекались тогда многие, но Врубель ощущал уход за грань обыденного как глубоко личную идею.
Два года спустя возмущение остыло, а обиды улеглись, и художник вновь прибыл в Киев. Несколько его эскизов, сделанных для отдельных композиций («Воскресение» и «Надгробный плач»), строительный совет Владимирского собора отклонил, так что участие Врубеля в росписи ограничилось лишь написанием в боковых нефах орнаментов, изумляющих полетом фантазии. И все же этот период стал для него счастливым – творческая репутация упрочилась, появились новые покровители в лице киевских меценатов и с ними – новое общение. Дом известного коллекционера Василия Тарновского заменил ему дом Праховых: здесь тоже обожали искусство и постоянно устраивали праздники и застолья. Пришло и новое чувство – к одной из дочерей Тарновского. Друзья часто насмехались над влюбчивостью Михаила, но состояние влюбленности было художнику необходимо – лишь в нем он обретал душевное равновесие. Причем невзаимная любовь в каком-то смысле удовлетворяла его даже больше счастливой, ведь неразделенное чувство подтверждало Врубелю, что он – изгой, не такой, как все.
Драгоценное (и столь же ненавидимое) изгойство подчеркивалось и полным равнодушием к быту, житейской неприспособленностью – скупая меблировка, минимум одежды. Словно подтверждая это, Михаил увлекся цирком, где балаган соседствовал с гротеском, а сама жизнь циркачей словно издевалась над благопристойностью, разрушала все «нормальное и положительное». В этой среде он неожиданно и, в общем-то, закономерно почувствовал себя куда свободнее, чем в компании интеллигентов.
Комментарии
Комментарии
