О знаменитости

Тарас Григорьевич Шевченко: биография

Национальные мотивы

Народность Шевченко, как и других выдающихся поэтов, слагается из двух родственных элементов — народности внешней, заимствований, подражаний, и народности внутренней, психически наследственной. Определение внешних, заимствованных элементов нетрудно; для этого достаточно ознакомиться с этнографией и подыскать прямые источники в народных сказках, поверьях, песнях, обрядах. Определение внутренних психологических народных элементов весьма затруднительно и в полном объёме невозможно. У Шевченко есть и те, и другие элементы. Душа Шевченко до такой степени насыщена народностью, что всякий, даже посторонний, заимствованный мотив получает в его поэзии украинскую национальную окраску. К внешним, заимствованным и в большей или меньшей степени переработанным народно-поэтическим мотивам принадлежат:

Украинские народные песни, приводимые местами целиком, местами в сокращении или переделке, местами лишь упоминаемые. Так, в «Перебенде» Шевченко упоминает об известных думах и песнях — про Чалого, Горлыцю, Грыця, Сербына, Шинкарку, про тополю у края дороги, про руйнованье Сичи, «веснянки», «у гаю». Песня «Пугач» упоминается как чумацкая, в «Катерине», «Петрусь» и «Грыць» — в «Чернице Марьяне»; «Ой, не шуми, луже» упоминается дважды — в «Перебенде» и «До Основьяненка». В «Гайдамаках» и в «Невольнике» встречается дума о буре на Чёрном море, в небольшой переделке. Свадебные песни вошли в «Гайдамаков». По всему «Кобзарю» рассеяны отзвуки, подражания и переделки народных лирических песен.
Легенды, предания, сказки и пословицы сравнительно с песнями встречаются реже. Из легенд о хождении Христа взято начало стихотворения «У Бога за дверми лежала сокира». Из преданий взят рассказ о том, что «ксендзы некогда не ходили, а ездили на людях». Пословица «скачи, враже, як пан каже» — в «Перебенде». Несколько поговорок рядом в «Катерине». Много народных пословиц и поговорок разбросано в «Гайдамаках».
В большом количестве встречаются народные поверья и обычаи. Таковы поверья о сон-траве, многие свадебные обычаи — обмен хлебом, дарение рушников, печение каравая, обычай посадки деревьев над могилами, поверья о ведьмах, о русалках и др.
Масса художественных образов взята из народной поэзии, например образ смерти с косой в руках, олицетворение чумы. В особенности часто встречаются народные образы доли и недоли.
Наконец, в «Кобзаре» много заимствованных народно-поэтических сравнений и символов, например склонение явора — горе парубка, жатва — битва (как в «Слове о полку Игореве» и в думах), зарастание шляхов — символ отсутствия милого, калина — девица. Народная песня потому часто встречается в «Кобзаре», что она имела огромное значение для поддержания духа поэта в самые горестные часы его жизни.

Народность Шевченко определяется, далее, его миросозерцанием, излюбленными его точками зрения на внешнюю природу и на общество, причём в отношении к обществу выделяются элемент исторический — его прошлое — и элемент бытовой — современность. Внешняя природа обрисована оригинально, со своеобразным украинским колоритом. Солнце ночует за морем, выглядывает из-за хмары, как жених весной, посматривает на землю. Месяц круглый, бледнолицый, гуляя по небу, смотрит на «море безкрає» или «виступає з сестрой зорей». Все эти образы дышат художественно-мифическим миросозерцанием, напоминают древние поэтические представления о супружеских отношениях небесных светил. Ветер у Шевченко является в образе могучего существа, принимающего участие в жизни Украины: то он ночью тихонько ведёт беседу с осокой, то гуляет по широкой степи и разговаривает с курганами, то заводит буйную речь с самим морем. Один из самых главных и основных мотивов поэзии Шевченко — Днепр. С Днепром в сознании поэта связывались исторические воспоминания и любовь к родине. В «Кобзаре» Днепр — символ и признак всего характерно украинского, как Vater Rhein в немецкой поэзии или Волга в великорусских песнях и преданиях. «Немає другого Дніпра», — говорит Шевченко в послании к мёртвым, живым и нерождённым землякам. С Днепром поэт связывал идеал счастливой народной жизни, тихой и в довольстве. Днепр широкий, дюжий, сильный, как море; все реки в него впадают, и он все их воды несёт в море; у моря он узнаёт о казацком горе; он ревёт, стонет, тихо говорит, даёт ответы; из-за Днепра прилетают думы, слава, доля. Здесь пороги, курганы, церковка сельская на крутом берегу; здесь сосредоточен целый ряд исторических воспоминаний, потому что Днепр «старый». Другой весьма обычный мотив поэзии Шевченко — Украина, упоминается то мимоходом, но всегда ласкательно, то с обрисовкой или естественно-физической, или исторической. В описании природы Украины выступают чередующиеся поля и леса, гаи, садочки, широкие степи. Из коренной психологической любви к родине вышли все сочувственные описания украинской флоры и фауны — тополя, перекати-поля, лилеи, королёва цвита, ряста, барвинка и особенно калины и соловья. Сближение соловья с калиной в стихотворении «На вічну пам’ять Котляревському» построено на сближении их в народных песнях. Исторические мотивы весьма разнообразны: гетманщина, запорожцы, запорожское оружие, пленники, картины печального запустения, исторические шляхи, могилы казацкие, угнетение униатами, исторические местности — Чигирин, Трахтемиров, исторические лица — Богдан Хмельницкий, Дорошенко, Семен Палий, Пидкова, Гамалия, Гонта, Зализняк, Головатый, Дмитрий Ростовский. На рубеже между историей и современностью стоит мотив о чумаках. Во время Шевченко чумачество было ещё чисто бытовое явление; позднее оно было убито железными дорогами. В «Кобзаре» чумаки появляются довольно часто, причём чаще всего говорится о болезни и смерти чумака. При благоприятных обстоятельствах чумаки везут богатые подарки, но иногда они возвращаются с одними «батожками». Вообще чумачество описано в духе народных песен и местами под прямым их влиянием, что может быть наглядно выяснено соответствующими параллелями из сборников Рудченко, Чубинского и др. Солдатчина у Шевченко тесно переплетается с панщиной и ныне в данной им обрисовке в значительной степени представляется архаическим явлением: в солдаты ещё сдают паны, служба продолжительная; сравнительно наиболее полный и сочувственный образ солдата — в «Пустке» и в «Ну що, здавалося, слова».